Первоуральский район

История и география

Газета "Уральский трубник"   № 43;  стр 3;  1992 год.

ДУНАЕВ Ю.А.    краевед

В моём архиве хранится несколько открыток из серии "Река Чусовая". Они изданы Екатеринбургским летописцем, членом уральского общества любителей естествознания Вениамином Леонтьевичем Метенковым. В этой серии есть снимок, на котором мастер запечатлел момент отправки каравана из Билимбая. Открытка вызвала у меня большой интерес. Изучив некоторые документы конца прошлого века, используя воспоминания старожилов, я воспроизвёл эпизод из жизни работных людей Билимбаевского завода.

Фото
В.Л. Метенкова.
Билимбаевская
пристань.

С  весёлой силой и щедростью вешнее солнце плавило снега. Со всех высоток ударились
в бег ручьи, говорливые, проворные. Заволновались, закипели, забушевали речки, вышли
из береговых границ. Оживилась природа. По древесным сосудам побежали хмельные соки. В  золотой наряд оделись берега Чусовой, - зацвела верба. За рекой лес стоял зубчатой стеной, подёрнутый лёгкой лиловой дымкой. Река ещё скована бледно-синим льдом. Лишь в устьях речек серебрятся промоины. Бесчисленные потоки низвергаются с обрывистых берегов.

В  широкой пойме на правом берегу речки Билимбаевки, при  впадении её в Чусовую,стоят свежевыструганные смолистые  коломенки. Кругом валяются  когоры - брёвна с оставленными у  комля корнями, доски, щепа. Весело горят  костры. В больших чанах шипит, бурлит  смола для заливки пазов в судах. Пристань Билимбаевского завода гудит, как пчелинный  рой. Кругом  толкотня, глухой гул живого человеческого  моря, резкий лязг металла, перестук топоров, визг пил - и над всем этим широкой  волной катитсяугрюмо-могучая "Дубинушка". По намазанным дёгтем брёвнам - склизням люди спихивают отстроенные суда в освободи-
вшееся ото льда устье речки...

- Неделя проходит, как трясогузка прилетела. Не нонче-завтра взыграет река, взломает лёд. Не мешкай, Семёныч, грузи струги, - гудел управляющий заводом в ухо караванному. — Конторского служащего послал в Ревду вызнать, когда караван пойдёт. Ревда - "генерал" сплава. Пруд Ревдинского завода - самое большое (в то время) водохранилеще в верховьях Чусовой. Из него выпускают вешнюю воду дважды. Первый раз - специально для взламывания льда на реке. Вторичный сброс производят для поднятия уровня воды - на этом валу отпра-
вляется караван Ревдинского завода. На всех пристанях, расположенных ниже Ревдинской, ждут как "манны небесной" вала  воды, по которому можно сплавлять суда с чугуном
и железом без опасения оказаться на мели. Важно не упустить этот момент.

... С  берега на барку бросили сходни. Бурлаки, как муравьи, вереницей устремились
на судно. Тащили чугунные болванки, слитки, литьё, укладывали их в огромном чреве коломенки. Грузили судно, готовили к сплаву. К пристани на взмыленном коне подскакал вершник. Он проворно спрянул с коня - и к управляющему:
— Ревда спустит  воду завтра, чтоб лёд взломать. Через два дня караван отправят.
— Успеешь, Семёныч? - управляющий выжидательно смотрел на караванного.
— За два дня?.. Ежели мастеровых да обывателей обяжешь — успеем, — неторопливо взвешивая каждое слово, отвечал кряжистый караванный с широкой, словно лопата чёрной бородой.
— Нонче ведь двадцать пять стругов отправляем. В каждый до десяти тыщ пудов надо.
Мало мы отправляли по железной  дороге. Надо было больше, и нам легче.
— М-да... Обывателей, говоришь?
— Ну да. Обывателей. Дешевле обойдётся...

На следующий день со всего заводского посёлка на пристань нагнали подростков и баб, мастеровых, свободных от работы. Трудились дружно. Всё, что накопилось за год вручную перетаскивали на  коломенки. Таяли на пристани штабеля чугунных чушек, слитков,
литых изделий...

К  полудню нахлынул огромный вал  воды. На реке затрещало. Словно шевельнулось чудо-
вище, приподымает лёд на своём хребте. От берега до берега вдруг раскинулись трещены. Чусовая вздулась, вспенилась, с рёвом разрывая ледяной панцирь.
Гром стоял над  долиной. Вал  воды подхватывал  голубые льдины и нёс их вниз.
Они напирали одна на другую, скрежетали вскинутые пенистой водой, вставали на дыбы, распадались на глыбы. За два дня река на вспененных  волнах пронесла льды, воды очисти-
лись. Нагруженные барки стояли в гавани наготове в ожидании  второго вала, на котором пойдёт караван.

Теплынь разлилась, как в Петровки. На берегу с утра  толпился народ. В серой, однообра-
зной толпе пестрели женские платки, яркие сарафаны. Выползли и приковыляли полюбо-
ватся картиной отправки каравана даже древние деды. Для них - это  воспоминание молодости. Один раз в год отправляют караван, один раз в год - праздник!
  Прискакал  вершник. По пристани прокатилось:
— Чёрноносые бегут под Дюжонком!
— По местам! - раздалась команда.
На  коломенках засуетились бурлаки, к  потесям - громадным брёвнам-вёслам, свешиваю-
щимся с носа и кормы коломенки - встали десятки дюжих молодцов.
Последние приготовления. Священник отслужил молебен, освятил по  порядку барки, кропя направо и налево. Набежал вал  воды. С большой скоростью неслись по Чусовой ревдинские струги. Носы у них чёрные - выкрашены  смолой. Караван большой - более двадцати коломенок несли  годовую выработку  завода. Барки шли мимо Билимбаевской пристани.
За ревдинским караваном следовал шайтанский...

В этом месте была пристань
Билимбаевского  завода.
Вид с противоположного
берега Чусовой.

Караван Билимбаевского завода уходил третьим. Управляющий взмахнул рукой.
Воздух разорвал пушечный выстрел, за рекой отдалось эхо.
— Опустить затвор! - скомандовал плотинный мастер. В вешняках забурлила и хлынула прудовая  вода. Набежавший вал достиг Чусовой, вздыбился, отхлынул назад.
Подпёртая  вода  подняла тяжёлые струги.
— Отдать снасть! - слышен зычный голос лоцмана первой  коломенки.
Подобрали пеньковый канат. Освобождённая  коломенка с цветными круглыми "репейками" и флажками тихо тронулась. Под пушечный гром, крики "Ура!"
и "Счастливого плавания!" коломенка отчалила от пристани. На ней - семьи управляющего, караванного, конторские служащие. Они плывут до деревни  Паром  ради удовольствия.
Там высаживаются в лодки и гребут к берегу, где их ждут брички. Первая барка, сделав крутой поворот, вышла на стремнину бушующей реки. Грозные, мутные с пеной  волны подхватили её и понесли. Одна за другой отчаливали  коломенки от пристани.

Управляющий  подозвал  целовальника:
— Поднеси мужикам по кружке вина, бабам - по половине. Подросткам - по конфетке.
Да не более - народ любит дармовщину.
— Господи, поить даром-то накладно будет, - возразил целовальник.
— Не из твоего кармана. Работных людей уважать надо. Хорошо поработали на погрузке - успели. Вези бочку на площадь, - распорядился управляющий. Целовальник поспешил
к своему заведению. "Ох, и хитёр управитель, - отметил про себя кабатчик.
— Уважит и накажет. Угостит и вычтет. А денежку-то положит в свой карман.
Мне не оплошать бы - не остаться в убытке...".

Последняя  коломенка скрылась из вида. Народ стал расходиться. Не спеша уходили погрустневшие молодицы. У каждой нелегко на душе. Они тихо пели:

      "С прялкой девица сидит у оконца,
      Нитка напряглась, стучит веретенце,
      Надо прясть - хоть туго,
                                          да не оборвать.
      Надо любить друга, да не забывать.
      Парня с болванкой на барке угнали.
                    плакал он, уж плакал, когда
                                                провожали.
      Надо прясть - хоть туго,
                                          да не обрывать.
      Надо любить друга, да не забывать..."

На площадь перед заводом привезли двадцативедёрную бочку вина.
— А ну, народ крещёный, подходи, принимай хозяйское угощение! Кому первая чарка, тому и первая палка. Люди окружили бочку плотной стеной. Тут и конторский служащий с книгой - отметку делать будет. Шум, гам наполняли площадь. Мужики давили друг друга, протискивались к бочке. Каждому хотелось быстрее хлебнуть хмельного.
— Эх, соколом, прокатилась! Налей ещё.
— Ишь, как на дармовщину-то тебя раззудило, - смеялся целовальник.
— Иди, не мешай другим. По одной положено. Не допьяна, а с устатку угощают.
А хошь добавить, иди в кабак. Еремеевна угостит за пятак. Ха-ха-ха...
На площади - веселынь. Кругом шутки, брань. Раздаются пьяные песни. Гуляет народ.

А  в посёлке, в разных концах его слышалась грусная песня "Прялка". У многих молодиц любимые ушли с караваном. Тяжко переживают разлуку билимбаевские девчата и льётся по посёлку печальная мелодия:

      "Думает Фёклушка, о милом своём.
      Нитка напряглася, жужжит об одном.
      Барку с болванкой о камень разбило.
      Парня закружило и в воду свалило.
      По ночам не спится,
                                    ждёт его Феклуша.
      Что ж он не едет, милый мой
                                                  Петруша?
      Надо прясть - хоть туго,
                                          да не обрывать.
      Надо любить друга, да не забывать..."

Весенний сплав по Чусовой - не весёлая прогулка, а жаркая  схватка  людей
с разбушевавшейся стихией. Немало жизней стоил сплав. Он и породил в народе песню
о милом, угнанном "с болванкой на барке" и погибшем под чусовским бойцом.